Сегодня я хочу заглянуть поглубже в прошлое и попытаться понять, почему я так захламил свой дом, и откуда у меня столько барахла?
… В детстве друзья считали меня жадиной. Я с этим не спорил — пусть обзывают как хотят, главное, чтобы не просили мои игрушки. Я действительно был жадным, но только с людьми, с которыми не живу под одной крышей. Какой смысл жадничать с папой или мамой, не давать им посмотреть новую раскраску или выигранный вкладыш от жвачки, если это происходит у меня на глазах, под моим контролем?
С друзьями такое не прокатывало, и именно они воспитали во мне жадину. Я дружил с раздолбаями, у которых в порядке вещей было что-то взять и как минимум забыть вернуть, а в худшем случае отдать кому-то ещё. В их руках сгинули многие ценные для меня вещи, например, крутейший сборник фантаста Пола Андерсона или настольная игра «Полководец» с двумя сотнями фишек-солдат.
Так что я охранял своё добро как мог, и друзья не без оснований считали меня жадиной. Мой лучший друг Артём на правах «лучшего» не уставал мне об этом напоминать. Более того, он взял на себя благородную миссию лечить меня от скряжничества при каждой удобной возможности. Один из его уроков мне навсегда запомнился полной абсурдностью происходящего.
Современные подростки в 13 лет слушают Фейса и Фараона, а я двадцать с лишним лет назад слушал группу «Дюна». У отца было несколько их записей, а у меня — одна, но какая! Лицензионная кассета со свежим (на 1996 год) альбомом «Пошил костюмчик новенький». Я трясся над ней, как дядя Скрудж над своими бабками.
И вот, для исцеления меня от жадности, Артём решил выкрасть эту кассету и надругаться над ней.
Пошил костюмчик новенький
Был обычный вечер, ничто не предвещало беды, Артём пришёл в гости, и мы играли в настольные игры. Когда стало поздно, друг засобирался домой. «Кстати, — на прощание бросил он. — Выгляни в окно».
Он ушёл, а я метнулся к окну. Мы жили на втором этаже, и, хоть и было темно, но через минуту я разглядел вышедшего из дома Артёма. Он помахал рукой, а потом… достал ту самую кассету. Не надо было сажать его рядом с магнитофоном! Окаменев, я смотрел, как он подцепил плёнку и стал разматывать её во все стороны, кривляясь в каком-то странном танце. Мой лучший друг злорадно смеялся и показывал мне неприличные жесты, а когда я всё-таки нашёл в себе силы открыть форточку, громко объявил, что это моё наказание за жадность. От брошенного мной камня из кружка юного палеонтолога он увернулся и поджёг ленту зажигалкой.
Со стороны это выглядело как разборки двух мальчишек, не поделивших кассету, но мне и сейчас произошедшее представляется фантасмагорией. Темнота, только тусклый жёлтый свет фонаря, жёлтые языки пламени, освещающие скривившееся лицо, жёлтый костюмчик Витька Рыбина с обложки кассеты, медленно тлеющий…
И куда ярче было пламя костра, который я запалил на следующие выходные перед его гаражом, сжигая его же коллекцию журналов «За рулём». Но это была уже другая история.
Рождение Скруджа
Да, именно друзья заложили крепкий камень в основу того, что во взрослой жизни стало если не жадностью, то точно плюшничеством и хомячеством.
Съехав от родителей, я вплотную занялся обустройством своего быта и приобретением вещей и постепенно стал мутировать в Дядюшку Скруджа. Только собирал не деньги, а разное барахло (вот бы вернуться в прошлое и сказать самому себе: деньги лучше!)
Очень быстро полки шкафов на моих съёмных квартирах заполнялись книгами, кассетами, дисками. Когда у меня появился свой компьютер, я развёл в нём точно такое же плюшничество, собирая всё, что было модно собирать в духе времени. Пятнадцать лет назад, во времена медленного интернета это были смешные картинки, гифки, видеоприколы, музыку, во сто раз пережатые фильмы и видеоклипы. Десять лет назад — фильмы, музыка, компьютерные игры. Пять лет назад — видеокурсы и электронные книги, которые я обязательно хотел прочитать.
Воедино слились три чувства. Первое — свобода. Мне открылся доступ к тоннам информации, которого я был лишён в детстве, будучи запертым в глухом провинциальном городке. Второе — доступ к небольшим, но всё же деньгам, чтобы купить себе то, что хочу. И третье — чувство страха, что в нужный момент этой ценности у меня может не оказаться под рукой.
Помню, как я завидовал своему коллеге, который как-то раз принёс на работу жёсткий диск, а на нём — тысяча фильмов! Воистину сокровища, вот только все их просмотреть — нереально. Но зачем смотреть — надо хранить. Коллекция!
Из-за многочисленных переездов и других катаклизмов отдельные куски моих запасов терялись — рвались книги, царапались диски, бились винты. Всё это било по чувству моей собственности. Но их место быстро заполнялось и, казалось, ничто не помешает расти коллекции.
- В 2001 году я переезжал, набив своим барахлом большой пакет — туда не влез только магнитофон.
- В 2004 - как сейчас помню, вызывал отца, чтобы помог перевезти компьютер — и мы на руках тащили комп и сумки до трамвая, а потом от трамвая до нового дома. Пришлось сделать пару ходок.
- В 2006 договаривался с другом, чтобы подъехал на машине — и всё равно нам пришлось возвращаться и забирать то, что не влезло в первый раз.
В конце концов, мне пришлось даже сделать своими руками шкаф, чтобы хранить свою огромную библиотеку и коллекцию дисков. Я специально сделал его быстроразборным, чтобы было легко разбирать и собирать при переезде.
Если бы несколько лет назад мне кто-нибудь сказал бы, что я выкину половину книг и все свои диски, а от оставшихся книг ещё половину продам за бесценок, я бы рассмеялся ему в лицо. Но сейчас, оглядываясь назад, я вспоминаю, что попытки разобраться с плюшкинизмом были.